Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа» - Брайан Толуэлл

Он несся к ней, и Секира Варуны сверкала в его воздетой руке. Золотая фигурка приближалась. Она не делала никаких попыток бежать, напасть или защититься. Это удивляло юного Конана. Он чуял подвох. Он понимал, что Тхутмертари не сложит голову без боя. Он готовился к тяжелой и утомительной схватке. Он знал, что королева змеепоклонников – могучая волшебница, и опасался чар, которые она способна была применить против него. Опасался – но не страшился, поскольку из древней легенды и со слов мудрого Парасана знал, что Секира отражает злую магию стигийских чародеев. Он готовился к бою на равных: его мужество, умения и оружие – против всего, что сумеет противопоставить им Тхутмертари.

Но она, как будто, не собиралась драться с ним. И колдовских чар заметно не было. Королева не изменила своей позы ни тогда, когда он подъехал к ней на сто шагов, ни тогда, когда он подъехал на двадцать. Это было странно. Когда он подъехал к ней на десять шагов, она негромко спросила:

– Ты собрался убить меня, мальчик?

Молодой Конан осадил коня. По инерции скакун проехал еще пять шагов, и тайанец оказался почти лицом к лицу со своею врагиней. Он не опустил руку с Секирой; волшебная Секира жгла, понуждая его к атаке. Но он не мог. Мысли метались в его голове, он, потрясенно моргая глазами, смотрел на Тхутмертари. Он видел много красивых женщин, но никогда не встречал создания столь же прекрасного. Как он не замечал ее красоты прежде – оттуда, с холма?! Наверное, неистовство схватки притупило его мужские чувства, и вот теперь они вспыхнули вновь. Юный вождь понял, что произошла какая-то ошибка: эта прекрасная молодая девушка, это невиданное божественное создание просто не может быть наместницей ужасного змея Сета! Наверное, она сама стала жертвой гнусного колдовства. От этих стигийских чернокнижников всякого можно было ожидать. Разве что могло быть общего между нею и теми ужасными чудовищами, атакующими Турхан?! Я спасу ее от них и от их злобного Сета, решил молодой Конан, и с этой мыслью опустил Секиру.

Тхутмертари протянула к нему свои золотые руки; в них не было оружия. Душа юного вождя наполнилась восторгом. Не помня себя от радости, он подтолкнул коня и поравнялся с девушкой. Он желал, чтобы руки ее коснулись его тела. Так оно и случилось. Он увидел, как из правого указательного пальца Тхутмертари вытянулся длинный и тонкий кинжал. В следующее мгновение волшебный кинжал вонзился в сердце молодого Конана. Секира Варуны жалобно запела в его руке – но было поздно. Жизнь оставила тело. Две сапфировые бездны притянули его угасающий взор и поглотили без остатка.

Королева насмешливо поглядела на своего визави и саркастически заметила:

– Ты был дурак, юный вождь. Надеюсь, твоя мать окажется умней тебя. Иначе покорение мира грозит превратиться в донельзя скучное занятие.

Волшебный кинжал втянулся обратно в палец. Она обнажила два волнистых меча, закрепленные вдоль корпуса ее скакуна, и адский конь снялся с места. Золотая фигурка с двумя змеящимися клинками понеслась вверх по склону. Пришел мой черед вступить в игру, подумала Тхутмертари.

Следом за скакуном королевы несся конь мертвого вождя, и пронзенное тело по-прежнему возвышалось на нем, а рука мертвеца крепко сжимала Секиру Варуны.

Бой шел за каждый дом. Остервенение животной схватки всё более овладевало сражающимися. Никто не помышлял ни о сдаче, ни даже об отступлении. Никто не просил пощады. И люди, и змеяды умирали там, где сражались. В городе преимущество было на стороне змеядов. Тайанцы не понимали, как громадным, кажущимся неповоротливым чудовищам удается проскальзывать в щели, выходя в тыл к защитникам Турхана. На самом деле бывшие обитатели сумрачной подземной страны привыкли к замкнутым пространствам и узким проходам, и лунной ночью среди глинобитных хижин города чувствовали себя почти как дома.

Змеяды овладели холмами вокруг города и наступали со всех сторон. Кольцо неумолимо сжималось. В центре Турхана возвышался храм Солнечного Бога. Ярко пылали факелы, разгоняя тьму последней для тайанцев ночи. Правительница Дарис, в окружении своих соратников стоявшая на ступеньках храма, могла видеть полную картину битвы. Горькое пророчество Парасана сбывалось на ее глазах. Тайанские стрелки, положившие тысячи вражеских жизней, сами были почти полностью уничтожены. А те, кто еще оставался в живых, посылали стрелу за стрелой, но в условиях города их отчаянные усилия редко достигали результатов. Громадные волнистые мечи змеядов были сильнее прямых клинков тайанцев. Кавалерия, на которую так рассчитывала Дарис, также оказалась бессильной: могучие чудовища кулаками расшибали головы коням либо перерубали им ноги своими ужасными мечами. Да и могла ли конница сражаться в полную силу в городе? Соотношение павших неуклонно менялось не в пользу людей: теперь на каждого мертвого змеяда приходились пятеро, а то и все десятеро убитых тайанцев.

Ожесточение битвы нарастало. На городом разносились крики людей и рев чудовищ. Запах крови стоял в ночном воздухе. Тайанцы умирали с именем Митры на устах и с верой в свободу своей Родины. Матери, прежде чем вступить в последнюю схватку с врагом, убивали своих детей. Тайанцы знали, какая жестокая участь ждет оставшихся в живых. Даже слабодушные в эти страшные часы обретали мужество. Жизнь не была дорога тайанцам. Их противниками были древние враги рода человеческого, и тайанцы сражались не только за свою свободу, за честь и посмертие своей души, но и за честь всего человечества. Конечно, крестьяне, ремесленники и скотоводы, взявшие в руки оружие, не осознавали всего этого, но тем не менее это было так. И они дрались до последнего, убивали сами и умирали.

На стороне тайанцев пока еще ощущалось численное превосходство, так как много змеядов погибло в первые часы штурма. Дарис предприняла последнюю попытку переломить ход битвы. Для этого она направила десять своих соратников в город, туда, где было особенно жарко. Им предстояло собрать разрозненные группки тайанцев в боевые отряды, которые были способны бы восстановить линию защиты. Дарис надеялась продержаться до рассвета, и тогда с первыми лучами Митры к защитникам Турхана явились бы новые надежды.

Внезапно на вершине дальнего холма возникла окутанная золотым сиянием фигурка. Она на мгновение остановилась, оценивая обстановку. Затем всадница пришпорила своего алоокого скакуна, и тот ринулся в самую гущу битвы.

Сердце Дарис упало. Она увидела, как золотая всадница на скаку рубит тайанцев двумя огромными волнистыми мечами. Движения Тхутмертари были настолько быстры, что она напоминала движущийся метеор, руки ее походили на бросающихся в атаку змей, а мечи напоминали две разящие молнии. В отчаянии правительница Тайи схватили большой лук, подарок ее отца, Авзара. С мольбой, обращенной к Митре, она пустила стрелу. И тут же поняла тщетность всех своих попыток: человеку не дано было попасть в стремительный золотой метеор. Тем не менее она снова заряжала лук, снова стреляла и стреляла в Тхутмертари. Ее охватил охотничий азарт. Еще одна стрела, и цель будет взята! А со смертью Тхутмертари ее Родина будет спасена, и сознание этого придало Дарис поистине нечеловеческие силы. Вот она затворила глаза и пустила очередную стрелу. Пусть мысль и страсть ведут снаряд возмездия. Когда она открыла глаза, радость посетила ее сердце. Увы, поразить всадницу не удалось ей, но заветная стрела торчала в горле адского скакуна. Черный конь хрипел, заваливаясь набок. Пьянея от радости, Дарис послала новую стрелу, и всем естеством своим поверила, что на этот раз Змеиной Королеве не уйти от верной смерти.

Равно дикая кошка, увернулась Тхутмертари от очередной стрелы. Два громадных меча по-прежнему сверкали в ее руках, а две сапфировые бездны пылали холодной яростью. Она оказалась в своей стихии. Здесь, среди ужаса, крови и разбушевавшейся смерти, никто не мог противостоять ей. Боль, горе, физические и душевные страдания наполняли ее новой силой, она питалась ими, как животные питаются пищей материальной. Новая энергия заставляла яснее работать разум; все движения становились тщательно выверенными, точными и верными, но оттого не менее стремительными. Тхутмертари превращалась в неостановимую машину убийств, и в этом качестве она была всесильна.

Тайанская правительница не уставала атаковать ее стрелами. Послав Дарис очередную глумливую усмешку, Тхутмертари походя расправилась с двумя тайанцами, выбежавшими из дома ей навстречу. Появление стигийской королевы змеяды встретили восторженным ревом. Им, впрочем, не требовался предводитель, каждый из них знал, что нужно делать. Тхутмертари была благодарна Судьбе за эту возможность снова почувствовать себя не владычицей жизней и душ, а одинокой воительницей. Молниями сверкали ее мечи, и падали на свою землю убитые тайанцы.